Перевела отрывок из статьи Йорга Хассманна «Что такое Контактная импровизация?». Возможно, когда-то выложу полный перевод, а пока — кусочек)
О.Б.
Это почти сюрприз, что КИ стала формой социального танца. Ее практиковали (и порой практикуют до сих пор) в основном без музыки. Все началось с физического эксперимента для создания перформанса («Магний» в 1972 году под руководством Стива Пэкстона). И могло бы развиться в вид физического перформативного искусства. Некоторое время эти очень физические и акробатические начинания назывались спортивным искусством. Возможно, КИ стала танцем, потому что ее создатели были так сильно связаны с танцевальным миром, и исполняли ее как танцевальный перформанс. Социальный аспект появился уже в самом начале в исследовательских установках.
Первоначальным способом практиковать КИ, а также демонстрировать ее, была круговая система Round Robin, которая создает своего рода сцену и разделяет практикующих на танцоров и зрителей. Этот формат утратил свой доминирующий статус на классах и других формах практики КИ. Его недостаток в том, что только несколько человек могут танцевать одновременно. Наблюдение в качестве зрителя было основной частью практики и создавало некое творческое давление на танцоров. Это зачастую
было особенно трудно для новичков в этой форме танца, где восприятие подчеркивалось сильнее, чем красота или забота о визуальной форме.
Вместо этого появились джемы, где каждый мог сам решать: танцевать или стать свидетелем танца. Если места достаточно, более ста человек могут танцевать одновременно . Контактная импровизация создала формат, похожий на другие формы социального танца, такие как бальный танец, сальса или аргентинское танго. Люди встречаются, чтобы просто танцевать вместе.
Обычно развитие идет в другую сторону. От формы социального танца к сценическому. Из того, что я знаю про аргентинское танго, изначально его танцевали не на сцене, а только на классах и милонгах, и перформативные элементы были его частью. Позднее стало нормой, что ведущие танцовщики делали постановки танго для сцены, где им нужно было приспособить танец к этой другой ситуации.
С другой стороны, балет (а также последующие поколения модерна и техник contemporary dance) сохранили свою направленность на сценическое исполнение. Классы и тренировки развивали физические возможности. Спектакль совершенствовался на репетициях. Но сцена — это, по сути, та рамка, где должны быть исполнены отрепетированные шаги. В настоящее время многие люди, которые посещают уроки балета, модерна, джаза или современного танца, не хотят исполнять их на сцене. Самой практики уже достаточно. В моем понимании это выглядит так, что большинство студентов-танцоров contemporary никогда не находят условий превратить свои наработанные навыки в чистый танец. Они совершенствуются в танце, но никогда не танцуют. Как странно.
Только (?) контактная импровизация проделала этот чудесный путь от перформативного танца до социальной танцевальной формы, которую можно действительно станцевать.