Сегодня состоялась первая зум-встреча-обсуждение — про то, как мы учимся современному танцу, как это выглядит, что именно мы хотим донести. Это не конспект встречи, а мои размышления «о своем» — что-то из это сформулировалось во время нашего разговора (кажется, именно этим и ценны такие обсуждения: можно четче сформулировать свои мысли, увидеть отклик других, услышать чужое мнение или историю и соприкоснуться с чем-то своим). Сегодня для меня играли несколько тем. Коротко запишу)(конечно же, у нас там и тут возникал вопрос «что же такое современный танец», но мы решили оставить целый октябрь на прояснение, изучение и обсуждение этого вопроса в рамках сообщества Облачного института современного танца, поэтому сейчас не об этом) 1)…

Автор текста-интервью – Ольга Лопашова, для газеты «Городской курьер» Сколько уже написано о том, как карантин поломал планы, разрушил чей-то бизнес. А мне хочется рассказать, как из ограничений рождаются новые формы. Мне повезло общаться с удивительным человеком, который на слуху у танцующих самых разных возрастов — Олей Белошицкой. Она – человек-явление, человек-эксперимент — переворачивающий в нашем провинциальном городке само понятие танец, представляя его как живое, современное, развивающееся искусство. В ее исполнении танец перестает быть просто набором шагов для потехи публики. Недавно у Оли закончился, не побоюсь этого слова, уникальный проект – «100  танцев одиночества». Сто ежедневных танцевальных онлайн встреч для всех желающих, вне зависимости от подготовки —  тугой сплав творчества…

Я долго думала, соглашаться или нет. Вроде интересно, но добираться до города – полтора часа, а  на автобусе еще больше. С палаткой – у меня и палатки-то нет, и лагеря палаточного не намечается. А где и как жить? И нужно быть все дни. Вот если бы в городе – без проблем, а так. Пишу в чатик, спрашиваю про попутчиков, всё находится очень быстро – через полчаса я уже договорилась, с дорогой проясняется, ночевать можно дома. «Я буду» — пишу организаторам. Спектакль Тани Вайнштейн «К реке» — это дипломная постановка выпускников профессионального актерского курса школы «Лёгкие люди». Хореограф – Саша Любашин. Место – «на Шепелевском маяке». А до этого были месяцы…

Иногда кажется, что я между двух миров, которые пытаюсь объединить в своем теле, найти баланс, быть на пересечении двух плоскостей.   С одной стороны — мир современно-концептуального танца + мир соматических практик и свободного танца, где люди не придают много внимания внешней форме (это касается и формы движения, и внешнего вида, и вообще построения спектакля, например). Но где есть жизнь — живое, чувствующее тело, юмор, мужество видеть реальность и танцевать о ней и с ней. Где нет стремления показать, что один лучше другого (по крайней мере, движущая сила — не в этом). Где есть пространство для выбора того, что именно сейчас подходит мне. Прислушиваться к телу и не насиловать его.  С другой стороны…

1Что это вообще значит? Возможно ли двигаться не в своем темпе? Я не могу бежать быстрее, чем могу. Я не могу сдерживать движение больше, чем это позволяют мои пределы. Может, я всегда двигаюсь в своем темпе? 2Или это про то, «каково мне сейчас»? Я могу бежать с определенной скоростью. Подыхать, но терпеть и бежать до какого-то предела этого моего терпения или физического состояния. А есть темп (более медленный, возможно — совсем немного), в котором я могу получать удовольствие от бега. Бежать столько, сколько мне захочется, у меня будет запас сил, чтобы иногда ускориться или пробежаться в горку, я могу спокойно замедляться, без ощущения, что я слабачка. Когда я бегу в…

Сейчас много говорится про психологию, психотерапию. Но про тело, про его присвоение всё еще говорят очень осторожно. А ведь через движение, телесную осознанность и интеграцию возможно мягкое исцеление наших ран и надломов, можно спокойно заглянуть туда, куда заглядывать страшно. Можно быть собой — целиком, со всеми костями, ногтями, кожей, кишками и мышцами. Находится ли у нас место для такого танца? Есть такая книжка — «Как партия народ танцевать учила», о том, как в советское время танец из действительно народного, который танцевали все и везде, стал профессиональным: только выученные, красивые и молодые люди стали иметь привилегию танцевать. И если мы посмотрим на сегодняшнюю картинку — да, есть рейвы, тусовки, клубы, правда,…

Я прихожу в этот большой московский йога-зал. Не к началу, все движутся, какой-то разогрев начинается. Мне хочется выдохнуть. Вся тяжесть декабря еще со мной, никуда ее не деть в один момент. Но сначала — пройтись… ***Присоединяюсь к общему движению. Ходим по залу. Пространство. Глаза. Руки. Задержать взгляд. Двигаться дальше. Снова. Затем мы останавливаемся. Всмотреться во взгляд напротив. Бездонные, огромные серые глаза. Я стою как странная истуканша в нерешительности нырнуть в них. Восхищение красотой — как позволить себе быть в этом так долго и бесстрашно. Тепло. Движемся дальше. Новые взгляды. Плечи. Волосы. Ну, здравствуйте. ****Начинается джем. Нахожу себя у стены. Кажется, нужно время. Кажется, нужно очень много времени — возможно, двух…

Соло Я учусь смотреть. Учусь смотреть. Учусь смотреть. Слушать. Тонкое, почти незаметное. Почти почти. Мужчина, в белых штанах и странной футболке-платье, с седой бородой. Двигается и говорит, говорит и двигается в каком-то вечном потоке. Мне кажется, что я ничего не понимаю. Я не понимаю, когда и как это началось, что происходило. Шляпа? Синий шифон? Мешок? Столешница? Мужчина бесстыдно танцует как 20-летний. Почти. Иногда это смелее, чем у двадцатилетних, иногда скучнее. Иногда он шутит. Сижу и жду больше шуток, еще веселее. Больше шуток не становится. Он не устает. Почему он не устает? Он должен давно устать. Или начать говорить что-то глубокомысленно-мудрое. А он танцует, постоянное движение, говорит, поток слов, идей, всего…