Возвращаясь к истокам танца Буто — диалог с Масаки Иваной

Автор — Мишель Паскарелла. Диалог с Масаки Иваной в Болонье, 8 августа 2018

Масаки Ивана — один из самых уважаемых японских танцоров Буто. Он создал и представил более 500 спектаклей, которые сделали его известным во всем мире. В Ка-Кольмелло, на холмах Болоньи, он проведет семинар под названием «Интенсивность небытия’. Мы взяли у него интервью.

 Несколько слов, прежде чем ответить на ваши вопросы. Хотя все вопросы заданы верно, мы должны признать, что между вашим и моим пониманием Буто существует большая разница. Исходя из этого, есть вероятность, что может возникнуть большое недопонимание, если вы не поймете, что стоит за моими словами. 

Каково ваше определение Буто? 

Как вы знаете, Буто нельзя описать одним словом. У каждого художника Буто, исходя из его опыта, из его мыслей  “Буто” отражает разные аспекты.

Для меня Буто — это: 

1) Способность осознавать внутренние ландшафты всего тела. Это значит рисовать “Время и пространство” внутри себя. 

2) Способность выражать “темные намерения”. Темное намерение — не отсылка к благим намерениям, скорее — к целостности жизни. Я имею в виду ту ее часть, которая не освещена. 

3) Наконец, способ выражения не должен осуществляться общепринятыми методами, а должен быть создан вами самими. Если вы полагаетесь на устоявшиеся методы, выразительность уже на этом этапе будет носить институциональный характер на сцене, и вы потеряете свежесть и чистоту. 

В чем разница между движением и танцем? 

Это ясно. Движение — это просто движение тела, а танец — это реализация воображения при помощи тела. Реализация личных мечтаний, желаний, поэзии и воображения с помощью тела — и есть танец. Самый яркий пример – “неподвижность” — это не движение, а важный элемент танца. Конечно, при условии, что эта “неподвижность” имеет определенное содержание.

С кем из основателей буто, мрачным Тацуми Хиджикатой или лучезарным Кацуо Оно, вы чувствуете большую связь? 

Это сложный вопрос. Потому что я не являюсь учеником Хиджикаты, а скорее принадлежу к секте Хиджикаты (горькая улыбка). Не боясь быть неправильно понятым, скажу, что основой танца Кацуо Оно является современный западноевропейский танец, завезенный в Японию в первой половине 20-го века, а также элементы христианской веры, импровизационные ощущения и восприятие, привезенные туда. 

С другой стороны, Хиджиката строго запрещает импровизацию. По его словам, “Хотя рождение само по себе является импровизацией, почему вы должны танцевать импровизацию на сцене?” Более того, Буто Хиджикаты (особенно во второй половине его творческой жизни) начинается с его полной оригинальности. Это не эгоистичная оригинальность, основанная на индивидуальном мышлении, а на точном наблюдении за эпохой и окружающей средой, в которой он жил, и он превратил их в очень точный метод выражения.

В заключение хочу сказать, что Оно — великий в духовном отношении и возвышенный танцор, которому никто не мог подражать. А Хиджиката оставил огромное методическое наследие в том смысле, что он оставил огромное наследство последующим поколениям. Однако в то же время Хиджиката создал противоречивую среду, которая противоречит его словам о том, что он жил по принципу “Не ешь чужого наследия”.

Вы работали с ними напрямую? 

С тех пор как я стал независимым художником из Буто, я не так часто с ними общался. Тем не менее, когда я работал актером, моя театральная труппа сотрудничала с труппой Хиджикаты “Школа черного Буто” в 1971 году. Это была первая встреча с ним. Затем, в 1983 году, Хиджиката пригласил меня присоединиться к его творчеству. Что касается Кадзуо Оно, то мы не работали вместе, но он несколько раз приходил посмотреть на мои выступления, и наши беседы были очень дружескими. 

Если да, то после стольких лет, что осталось в вашей практике от этого опыта? 

Как я упоминал ранее, я не являюсь учеником Хиджикаты, я мало что знаю о его методе. Однако я получил много открытий  из его идей, которые стали источником его метода. Например, “промежность краба”. У бедного фермера вес груза приходится на спину, центр тяжести смещается на внешнюю сторону подошв. В результате естественный центр тела (тазовая кость), будет находиться в “плавающем” состоянии. Кроме того, из его размышлений я почерпнул много намеков на Буто. Например, “Когда ты увидел инвалида без ноги и почувствовал зависть — вот твоë начало как танцора буто.”

Какие формы принимает в вашем творчестве тема смерти, столь часто встречающаяся в исторических постановках Хиджикаты и Оно?

 На такие вопросы мне не очень нравится отвечать. Потому что смерть человека не формальна, более того, “смерть”, выражаемая Хиджикатой и Оно, не имеет ничего общего ни со мной, ни с моей собственной смертью. Изучение стиля буто смерти означает просто смерть моего собственного танца. 

Вы создали и представили более 500 спектаклей. Все они полностью отрепетированы или частично это импровизация? 

В ранней истории моего танца, вероятно, более 500 раз я строго придерживался фиксированных постановок, но за последние 20 лет многих элементов импровизации стало больше. Точнее, между строго определенными поставленными фрагментами часто встречаются импровизационные включения. Кроме того, когда это “нечто живое”, работа становится импровизированной..

Какова связь между организованной структурой и свободным танцем в вашей работе?

 Я уже ответил в предыдущем вопросе, но в целом я не использую слова “свободный танец”. Даже если импровизация возможна, импровизация — это процесс, который накапливает ощущения и концепцию с точностью до секунды, что отличается от свободного танца.

 Как преподаватель, какого рода внимание вы пытаетесь собрать во время своих мастер-классов? 

На это трудно ответить, потому что ваш вопрос слишком глобален, но осмелюсь сказать, что я трачу максимум энергии на то, чтобы наблюдать за каждым участником. Потому что, по моему мнению, Буто не относится к категории “учить/быть наученным”. Все, что я могу сделать, — это максимально продемонстрировать характерные черты этого человека и позволить ему выразить их лучше.

“Интенсивность небытия” (L’intensità del Nulla) — это лаборатория, в которой вы уже несколько раз экспериментировали. “Открытая для исполнителей, исследователей, танцоров, музыкантов, художников, архитекторов и всех тех, кто заинтересован в глубоком изучении своего тела”. Какой из этих элементов обычно больше всего удивляет участников? 

Смысл открытости этой лаборатории для всех людей заключается в том, что, говоря без страха быть неправильно понятыми, люди в целом более гибки в мышлении, чем профессиональные танцоры, иногда они привносят более новые перспективы и подходы, чем профессиональные танцоры. Особенно, например, архитекторы, они привносят идеи, которые мы раньше и представить себе не могли, основываясь на их профессиональном мышлении и исследованиях. Конечно, мы приветствуем подготовленных танцоров, однако иногда возникает проблема, что они демонстрируют отсутствие гибкости в мышлении и поведении, регулируемое институциями.

Как можно изменить то, как вы воспринимаете свое тело и свои движения, всего за пять дней? 

Вы, наверное, думаете, что это практически невозможно. Очень часто, как я уже говорил, требуется около пяти лет, чтобы уловить один важный аспект танца и движения. Я танцую около сорока лет, так что, если просто подсчитать, я знаю только восемь вещей. Тем не менее, за пять дней нашей практики участники получают некоторые подсказки, которые можно использовать дома и извлечь из них большую пользу. 

В заключение, какое движение вы ищете именно в этот момент своей жизни?

 Я ищу движения без всякой цели – бесцельное, бесполезное тело.


Перевела Ольга Белошицкая для сайта svoboda-tancevat.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *