Краткая история соматических практик и танца

Марта Эдди | Журнал о танце и соматических практиках

Журнал о танце и соматических практиках, том 1, номер 1 © 2009 IntellectLtdArticle. Английский язык. doi: 10.1386/jdsp.1.1.5/1
Переводчик — Вера Щелкина
Редактор — Татьяна Фатеева

Аннотация

Эта статья описывает историческое развитие практик в области соматического движения, в особенности в контексте их отношения к танцу, танцорам и танцевальным образовательным организациям. Она начинается с исторических событий, культурных тенденций и отдельных случаев, которые привели к появлению «классических» соматических методов на рубеже XX века (от Александера до Трагер). Далее она дает определение «Обучении и терапии соматического движения» и рассказывает о развитии трех поколений программ в области соматического движения. Данные интервью показывают, как во втором поколении основателей соматических дисциплин появилось большое количество танцоров, и рассказывают о том, как «Телесное мышление профессионалов в области танца продолжает формировать тренинги и развивать соматическое обучение, а также «танцевальную соматику». В конце статья поднимает вопрос маргинализации как танца, так и соматического обучения, и указывает на объединяющие силы и общие характеристики, которые могут помочь изменить место соматики и танца в западной культуре. Еще один вывод пробует оценить силу и место «соматического танца» в общей схеме.²

Предисловие

Эта статья базируется на трех методах исследования: живом опыте в пересекающихся областях танца и соматического обучения с 1976 года; личном общении (в жизни, по телекоммуникационной связи и по электронной почте), использующих структурированные интервью; а также на обзоре дополнительной литературы. Где это возможно, интервью проводилось с основателем соматической дисциплины или базовой фигурой в академическом продвижении «танцевальной соматики».³ Я обучалась напрямую у Ирмгард Бартениефф и Бонни Бейнбридж Коэн в 1970-х годах и потом продолжила преподавать на их сертификационных программах в течение десяти лет, вплоть до создания собственного тренинга Dynamic Embodiment Somatic Movement Therapy Training в 1990 году. Я продолжаю преподавать на всех трех факультетах и с тех пор общалась с сотнями разных экспертов по соматике на конференциях, классах и организационных собраниях. Я благодарна всем коллегам, кто готов был предоставить интервью и/или критический обзор для написания отдельных частей этой работы. Наряду с собранными данными, многие из утверждений в этой статье сделаны через призму моего личного феноменологического восприятия историй, рассказываемых в устной традиции «соматики».

Вступление

Область «соматики» едва ли можно назвать отдельным полем исследований. При необходимости я бы сравнила ее с полевыми цветами уникальных видов, в случайном порядке растущих то тут, то там. Как личные переживания, связанные с человеческим телом, могут стать общим полем исследования? Болезни, физические ограничения и воздействие незнакомых физических и/или духовных практик во время путешествий или переселений привели многих мужчин и женщин, по отдельности, но в общий период времени, к осознанию силы глубокого слушания тела. Боль и новый взгляд на человеческое поведение, в сочетании с любовью к движению и любопытству к физическому телу сформировали независимые системы исследований тела в Европе, Соединенных Штатах и Австралии. Позитивные результаты этих исследований повышают доверие к процессу поиска ответов на нужды тела и желание коммуникации благодаря внутренней осознанности по отношению к телу.

Пионеры соматики выяснили, что, будучи вовлечены во внимательный диалог с собственным телом, мы как люди можем узнать новое, избавиться от боли, двигаться с большей легкостью, выполнять свою работу с большей эффективностью и выступать с большей жизненной силой и выразительностью. Исторический период на рубеже XIX и XX веков созрел для «квантового скачка» в нашем отношении к телам. Существовала необходимость вырваться из викторианских структур и воплотить оптимизм, предложенный викторианской эпохой. Возможность нового переживания тела пришла с такими разными движениями, как «свободная любовь» и «гимнастика». На протяжении двадцатого века, когда рационализм находился под влиянием экзистенциализма и феноменологии, в некоторых частях академической и ученой культуры произошел постепенный сдвиг к теоретической поддержке экспериментального обучения и сенсорных исследований. Эти сдвиги были спровоцированы теориями Дьюи, Мерло-Понти и Уайтхеда. Запрос на соматику был поддержан этим ростом экзистенциализма и феноменологии, а также развитием танца и экспрессионизма.

Развитие двигалось в разных направлениях благодаря новаторским работам Фрейда, Юнга и Райха в психологии, Дальсарта, Лабана и Далькроза в культурных исследованиях (искусство, архитектура, кристаллография, танец и музыка), Генриха Якоби и Джона Дьюи в образовании и Эдмонда Якобсона в медицинских исследованиях. Из уникального опыта отдельных исследований по всему миру возникли свежие подходы к заботе о теле и обучению этим подходам. необходим был внешний взгляд ученого, чтобы через пятьдесят лет назвать этот феномен одним термином – областью соматического развития.

Томас Ханна (1985), которого поддержали Дон Ханлон Джонсон (2004) и Сеймур Кляйнман (2004)⁵ увидели общие характеристики в «методах» Герды и Ф.М. Александера, Фельденкрайза, Гиндлер, Лабана, Менсендик, Миддендорф, Мезье, Рольф, Тодд и Трагера (и их протеже Бартениефф, Розен, Сельвер, Спредс и Свэйгард). Каждый из них и их новая «дисциплина» давала людям время на то, чтобы просто дышать, чувствовать и «слушать свое тело», часто начиная занятия с осознанного расслабления, лежа на полу или на столе. В этом состоянии пониженной гравитации участнику помогали обратить внимание на телесные ощущения, возникающие изнутри, и двигаться медленно и аккуратно, чтобы ощутить большую осознанность «я, которое движется»⁴. Студентам помогали найти легкость, опору и удовольствие в движении — обращая внимание на проприоцептивные сигналы. Участников также приглашали пережить повышенную готовность отклика на опытное прикосновение и/или вербальный входящий сигнал в виде «свежего стимула» от соматического педагога или терапевта.

Переселение людей и идей с востока на запад также сформировало развитие соматических практик, содействуя воздействию таких философий и сознательно-телесных практик, как восточные боевые искусства и йога. Например, в эту эпоху Йозеф Пилатес разработал систему упражнений («Контрология»), сфокусированную на координации дыхания, истоки которой можно найти в йоге (Индия), а Георгий Гурджиев разработал движения для углубления духовного развития, чьи корни лежат в восточной философии (Allison 1999). Пионер соматики Ида Рольф ссылается на йогу как на источник своего вдохновения (Johnson 1995), Ирмгард Бартениефф изучала Цигун, а Моше Фельденкрайз имел черный пояс по дзюдо (Eddy 2002b).

Как пример юнгианской концепции бессознательного или «эффекта сотой обезьяны», изолированные люди и институты в отдаленных друг от друга местах независимо начали признавать эту работу важной и эффективной областью исследований. То, что создали эти глубоко эффективные и погруженные в исследования пионеры соматики, особенно в момент обучения своим практикам психологов (например, Фромма, Перлза, Уоттса), работников образования (Дьюи, Майерса) и ученых (Фрали, Ханну, Джонсона), стало каноном, включающим упражнения, философии, методы и системы исследования. Вникающие в личные телесные переживания новые смыслы существования человека и возможности улучшения здоровья и жизни были закодированы в учебные программы в разных частях света. Когда обмен между дисциплинами углубился, соматические исследования вошли в некоторые исследовательские методологии, такие как: исследование действия, этнографические исследования, подсчет частотности в наблюдении за движением, феноменология, пилотные исследования квантитативных исследований и квалитативные исследования частных случаев.

Определение области: создавая термины «Соматика» и «Обучение и терапия в области соматического движения»

В 1970-х годах Ханна создал термин «соматика», чтобы описать и унифицировать эти процессы под одной рубрикой. Философы и ученые в конце двадцатого века помогали создавать область Соматического Обучения. Манджони (1993) описывает, как взрыв глобальной коммуникации и культурные сдвиги в 1970-х годах стимулировали настоящий бум в «соматике». В 2004 году, я выделила три области в мире соматики — соматическую психологию, соматическую работу с телом и соматическое движение (Eddy 2004). Я настаиваю на том, что профессионалы в области танца особенно продвинули развитие соматического движения и поле Обучения и Терапии Соматического Движения – Somatic Movement Education and Therapy (SME&T). SME&T включает в себя «слушание тела» и ответ на эти ощущения при помощи осознанно изменяемых паттернов и двигательных выборов.

В значительной степени эта статья обращается к развитию признанных тренировочных программ в области соматического движения⁶ и роли в этой эволюции второго поколения пионеров в области соматики, преимущественно танцоров. Профессионалы-практики дисциплин соматического движения используют большое разнообразие навыков и инструментов, включая касание разного типа, эмпатический вербальный обмен и оба вида двигательного опыта — тонкий и комплексный. Этот триединый процесс помогает человеку исследовать естественное движение или поток жизненной активности внутри тела. Если студент или клиент чувствует себя некомфортно в любой из этих модальностей, практик изменит используемые инструменты, поскольку соматическая работа по определению является творческим взаимодействием.

Цель специалиста соматического движения — повысить как сенсорную, так и моторную осознанность, чтобы способствовать самоорганизации, самовосстановлению и самопознанию студента/клиента. Движение включает в себя более тонкие движения дыхания, голоса, лица и постуральных мышц (прим. пер. –мышцы, поддерживающие положение тела), а также крупные двигательные задачи, события как проявления или выражения. Соматические занятия часто используют касание, чтобы повысить сенсорную чувствительность кожи, самого обширного органа нашего тела, благодаря чему быстрее пробуждают осознанность. Касание — первичный инструмент, но лишь инструмент, и его используют не на каждой сессии или классе по соматическому движению. В то время как многие из индивидуальных дисциплин соматического движения (в первую очередь те, которые существуют по крайней мере, пятьдесят лет) сформировали собственные стандарты и объемы практики, одна профессиональная ассоциация – The International Somatic Movement Education and Therapy Association‘ (ISMETA) работала над тем, чтобы сформулировать сходства дисциплин соматического движения. Ассоциация предоставила определение типов и диапазонов работы, которую проделывает профессионал в области соматического движения, и «объем практики» в области SME&T.

Оригинальный объем практики педагогов и терапевтов в области соматического движения, как его определяет International Somatic Movement Education and Therapy Association, был сформулирован так: Профессиональная область соматического обучения и терапии охватывает холистическое обучение и дополняющую и альтернативную медицину. Область включает в себя различные дисциплины, каждую с собственными педагогическими и/или терапевтическими акцентами, принципами, методами и техниками. Практики соматического обучения и терапии оценивают постуральные и двигательные качеств и направляют их при помощи прикосновения и слова, экспериментальной анатомии и образов, а также закрепляют новые двигательные выборы (также это называют паттернизацией движения, перевоспитанием или репаттернизацией движения). Эти практики применяются к ежедневной и специальной двигательной активности людей на всех уровнях здоровья и развития. Также часто предлагается продолжать полностью осознанную практику определенных движений дома или на работе. Цель соматического обучения и терапии — повысить процесс психофизической осознанности человека и функционирования через изучение движения. Практики предлагают условия изучения для:

фокусирования на теле одновременно как на объективном физическом процессе и как на субъективном процессе живого сознания;
сонастройки перцепционной, кинестетической, проприоцептивной и интероцептивной чувствительности, которая поддерживает гомеостазис и саморегуляцию;
распознавания привычных паттернов перцепционного (связанного с восприятием), постурального и двигательного взаимодействия с окружающей средой;
повышения координации движения, которая поддерживает структурную, функциональную и экспрессивную интеграцию;
переживания телесно-воплощенного ощущения витальности (жизненности) и расширения возможностей для жизни.

(ISMETA 2003) ISMETA также разработала более детальное «Операциональное определение» паттернизации движения — использования прикосновения для повышения производительности движения — первичный инструмент соматической работы. Операционное определение звучит так: Педагог или терапевт в области движения размещает свои руки на определенные области [одетого] тела студента/клиента, чтобы повысить производительность движения. Фокусируя внимание на область прикосновения и комбинируя статическое и динамическое касания, педагог/терапевт определяет часть/части этой зоны, артикулирует связь между этими частями и направляет движение тела по эффективному или более выразительному пути. При помощи репаттернизации прикосновением педагог или терапевт может:

направлять студента в инициировании и практике, улучшая двигательную координацию;
активировать и направлять внимание студента/клиента на протяжении всего учебного процесса;
выявлять и определять привычные шаблоны перцептивного, постурального и двигательного взаимодействия студента/клиента

Этот процесс обучения помогает студенту/клиенту:

сонастраивать и фокусировать проприоцептивное и кинестетическое внимание;
определять свои привычные шаблоны перцептивного, постурального и двигательного взаимодействия сокружающей средой;
развивать улучшенную координацию движения и интеграцию перцептивного движения

(ISMETA 2003) Танцевальные педагоги и хореографы, возможно, сталкивались с этими типами вмешательств в процессе обучения движению. Марта Майерс (Eddyinterview 2003b) продуктивно скрестила соматику с «миром танца», финансируя мастер-классы по телесной терапии на «Американском танцевальном фестивале» (American Dance Festival), когда он проводился в университете Дьюка. Она также способствовала рождению «науки и соматики танца», приглашая докторов и исследователей из Университета Дьюкаприсоединиться к танцорам в изучении тела, исследуя движения на полу. Ее новаторская работа продолжилась живительной инъекцией соматического обучения в танцевальном сообществе (например, конференциями Международной Ассоциации Танцевальной Науки и Медицины (International Dance Science and Medicine Association), а также в профессиональном танцевальном сообществе (архивы Американского танцевального фестиваля 1980-1996).

Эта статья фокусируется на развитии и взаимодействии «движения о соматическом движении» в области танца. В своем трактате «Соматика» Манджони также видит историческую связь между рождением современного танца и развитием соматических теорий и практик. Современный танец был революцией в области танца. Начавшееся примерно на рубеже веков, это новое исследование экспрессивного и земного танца было ответом на воздушный и стилизованный балет, которым танец был в это время. Соматика и движение современного танца связаны между собой. Оба движения родились в одно и то же время и, возможно, по многим общим причинам. Оба они являются телесными формами, которые ценят человеческое существо в целом.

В двух этих областях также встречаются одни и те же люди, пионеры движения современного танца, которые будут перечислены дальше, способствовали развитию области соматики. Строго говоря, не все они могут считаться пионерами в области соматики, но их влияние значительно. (Mangione’s 1993: 27) Она перечисляет следующие имена: Франсуа Дельсарт (1811–1871), Эмиль Жак-Далькроз (1865– 1950), Рудольф Лабан (1879–1958), Айседора Дункан (1878–1927) и Мэри Вигман (1886–1973). Эти художники помогали подготовить почву для возникновения соматического движения как живительной силы в современном мире. Они сформировали культуру, в которой работали первые пионеры соматики. Как танцоры, они ломали правила; как люди, заново представляли недекартовые модели. Включите в этот список гений Маргарет д’Облер (1889-1982), за ее смесь неограниченного исследования танца на полу в сочетании с изучением биологических наук, ставшую обязательным предметом первого танцевального отделения в университете Висконсина (Ross 2000, Eddy interview 2003c). Одновременно с этим, позже в работе я подчеркну, что танец и соматика остались за гранью академического интереса, возможно, именно потому, что занимаются исследованием тела и включают себя невыразимые элементы.

Отцом европейского современного танца считается Рудольф фон Лабан (1879-1954), рожденный в нынешней Братиславе, в Словакии. Он разработал систему исследования движения, которая олицетворяла собой свободу выражения через человеческое тело. Хоть Лабан и не получал физических травм и не был физически стеснен в движениях, он чувствовал себя ограниченным из-за давления отца пойти на военную службу и — уже во взрослом возрасте – работой по правилам Гитлера и крайностями мировой войны. Лабан много лет в позднем подростковом возрасте провел в Восточной Европе, где изучал восточные формы движения — фольклорные танцы, военные упражнения и боевые искусства, в том числе и родом из Азии. Лабан продолжил изучать танец и создавать танцы и танцевальные школы, где ценилось выражение индивидуальности. Он также разработал систему записи движений под названием «Лабан-Нотация». Лабан вначале работал как хореограф, а потом как директор по движению в Государственной Опере Третьего Рейха в Берлине, пока не попал под домашний арест, не соответствуя правилам Гитлера. Он сбежал в Париж во время Международного Танцевального Конкурса и жил там, пока не переехал в Англию с помощью своего бывшего студента, хореографа Зеленого Стола, Курта Йосса. В Англии он основал «Центр искусства движения (Art of Movement Center). Во времена Второй мировой войны его призвали анализировать движение в индустрии. Компоненты определенных им движений стали основой для «Анализа движения Лабана» (LMA) и других многочисленных форм анализа движения⁷. Эта система LMA применялась с тех пор к обучению в области физического развития, танцевальному и соматическому обучению. Лабан был преподавателем Мэри Вигман, Курта Йосса и современником Эмиля Жак-Далькроза (Bachmann 1993)⁸. Живя в Париже, он вдохновлялся учениями уже усопшего Дельсарта (Hodgson 2001). Он знал Айседору Дункан, еще одну великую основательницу экспрессивного движения и современного танца. Дункан привезла свой танцевальный стиль из Америки в Европу, в то время как Марта Грэм всегда строго идентифицировалась именно с американским танцем. Грэм, однако, приезжала выступать в Дарингтон Холл, когда Лабан жил в Англии. Ранние 1900 годы были богаты на художественные прорывы.

Пионеры соматики развивали соматическую осознанность в двигательной работе — в актерском мастерстве, боевых искусствах, упражнениях, физическом развитии, физиотерапии и танце. Это история разнообразия среди многочисленных телесных, творческих и научных профессий, подчеркивающая постоянный междисциплинарный характер соматического обучения. Стоит отметить, что эти прародители соматики были художниками и исполнителями, также прошедшими научную подготовку. Многие из них страдали от болезней или травм, а другие остро переживали изменяющийся мир двадцатого века, путешествуя и эмигрируя.

Теории и практики в Европе, предшествующие Соматическому обучению

Лежащие в основе многочисленных соматических систем теории и двигательные практики родились в Германии. Эльза Гиндлер (1885-1961) и Генрих Якоби Гиммлер были значительными лидерами в области движения на рубеже двадцатого века. Гиндлер и ее учитель, Лео Кофлер, живший в Соединенных Штатах, имели общий опыт преодоления туберкулеза. Кофлер проложил путь, изучая, как можно вылечиться от туберкулеза через исследование анатомии и физики тела. Два студента из Германии приехали в США обучаться вместе с ним и перевели его книгу, которая и сейчас печатается в Германии (Johnson 1995). Гиндлер училась на успехе Кофлера. И ей удалось вылечиться от туберкулеза, используя его учение. Она развила такую осознанность своего дыхания, что могла дать отдых больным легким и позволить им излечиться. Это открытие привело ее к развитию соматической работы под названием Arbeit am Menschen (Работа над человеком). Ее первичная подготовка была гимнастической (Jahn), но она подходила к физическим упражнениям по-другому, с акцентом на ментальную концентрацию во время исследования дыхания, расслабления и напряжения.

Историческое влияние Гиндлер и Якоби прослеживаются на других немецких новаторах, таких как Бесс Менсендик, Ильзе Миддендорф и Марион Розен (Haag 2002). Соматическая концепция о глубоком внутреннем отражении была адаптирована из «Гимнастики», ее использовали и Гиндлер (Johnson 1995: 6) и доктор Менсендик. Бесс Менсендик, доктор медицины (1864-1957) находилась под влиянием комбинации медицины, искусства и понимания гимнастики. Она преподавала Делькрозу и училась вместе со Штайнером. Ее областью искусства была скульптура, форма, включающая в себя тактильные и визуальные элементы. Интегрируя их, она создала систему из более двухсот упражнений (часто выполняемых перед зеркалом и с минимальным набором одежды), которая улучшает привычки и функционирование организма. Ее работы можно найти в физиотерапии, трудотерапии, танце и остеопатии, особенно в Европе (Johnson 1995). Гиндлер просила студентов фокусировать и концентрировать внимание и осознавать все полностью во время движения. Она хотела, чтобы они также осознанно дышали. Например, она утверждает: «Есть разница между дыханием, которое возникает, когда легкие и везикулы открыты, и дыханием… с произвольным вдохом воздуха. Если движение возникает с открытым [осознанным] дыханием, движение оживает». (Johnson 1995: 33). Среди ее студентов были Карола Спидс и Шарлотта Сельвер, которые бежали из Германии и привезли ее работы в Соединенные Штаты.

Работа Каролы Спидс и ее студентов (смотри ниже Элейн Саммерс) — важный ресурс для изучения исследований дыхания в работе Ильзы Миддендорф. Первым учителем Ильзы Миддендорф в молодости была Дора Мензлер, хотя Миддендорф была и студентом Гиндлер. Миддендорф стала учителем «Метода Mastanang», ее наставником был Корнелиус Веенинг, связанный с Хайером и таким образом с Юнгом. Методы Каллмайера и Менсендик в тот момент имели хождение в Германии, так что она знала об их практиках. Она создала работу о естественном дыхании «Опыт дыхания», освобождающую пространство для раскрытия и развития сущности человека.

Истории жизни пионеров соматики: краткая история

Основываясь на общих знаниях, устной традиции и письменных трудах, как, например, работа под редакцией Дона Ханлона Джонсона (1995), я считаю первыми пионерами соматики Ф.М.Александера, Маше Фельденкрайза, Мейбл Тодд, Ирмгард Бартениефф, Шарлотту Сельвер, Мильтона Трагера, Герду Александер и Иду Рольф. На странице 24 каждый из них выделен жирным шрифтом. Это также попытка структурировать информацию о том, под чьим влиянием они находились и на кого повлияли в создании тренингов соматического движения, включая «второе поколение». Эти профессионалы в области соматического танца с собственными программами обучения тоже выделены жирным: Анна Халприн, Нэнси Топф, Бонни Бейнбридж Коэн, Сондра Фрали, Эмилия Конрад, Джоан Скиннер, Элейн Саммерс и Джудит Астон.

Первое поколение

Фредерик Маттиас Александер (1869-1955) был актером с ларингитом, который глубоко задался вопросом о причинах своих проблем с голосом и могут ли они иметь что-то общее с тем, как он использует свой голосовой аппарат и тело (Alexander 1932). После интенсивных периодов исследования, он вывел метод «изменения и контроля за реакциями», который потом преподавал в Мельбурне и Сиднее. Он вернулся к выступлениям и преподаванию в Австралии и Новой Зеландии. Потом он переехал в Лондон и в итоге в Соединенные Штаты. Написанное об Александере мало уделяет внимания тому, как повлияло на него детство в Тасмании или опыт жизни в Новой Зеландии, это влияние было насыщено незападными ценностями и концепциями. Другие лидеры соматического движения тоже часто учились в путешествиях или иностранных учебных заведениях. Как и в случае с Лабаном, можно предполагать, что ощущение себя чужаком в новом месте может повысить интенсивность наблюдательности и саморефлексии.

Моше Фельденкрайз, доктор философии (1904-1984), тоже путешествовал и жил в разных странах и на разных континентах, обучался во Франции и получил мотивацию к новому уровню осознанности во время Второй мировой войны. Он родился в России, эмигрировал в Палестину в тринадцать лет, путешествуя вместе с семьей вместе с караваном. Фельденкрайз изучал машиностроение и получил докторскую степень по физике в Сорбонне. В Париже он обучался боевому искусству джиу-джитсу. Он стал одним из первых людей запада, получивших черный пояс по дзюдо (1936) и впоследствии обучал, следуя по стопам своего учителя профессора Кано, создателя дзюдо. Фельденкрайз получил первую травму колена, играя в американский футбол, а следующую — работая на противолодочных исследованиях в Англии во время войны. Его колено нельзя было вылечить, даже хирургическим путем. У Фельденкрайза был хороший стимул исследовать свое тело, чтобы выяснить, что было причиной его неспособности ходить. Этот внутренний путь исследования собственного тела вырос частично из его интереса к самовнушению, использованию собственных образов и к работе с бессознательным. Во время процесса самоисследования он соединил в одно целое принципы физики, дзюдо и человеческого развития в две работы – «Осознанность через движение» и «Функциональная интеграция». Он развивал свои методы, работая с разными типами людей с разным диапазоном нужд, от младенцев с ДЦП до ведущих театральных и музыкальных исполнителей.

Как Александер и Фельденкрайз, Мейбл Тодд, автор работ «Мыслящее тело» (1937) и «Сокрытое я» (1953), также интересовалась улучшением своего здоровья, поскольку ей приходилось бороться с ограничениями тела. В ее жизни произошел несчастный случай, после которого она не могла ходить. Не желая сдаваться, Тодд использовала процесс мышления для самовосстановления, включая возврат к ходьбе, развивая воображение об анатомически сбалансированном использовании тела. Она предположила, что проблемы с голосом могут иметь причиной плохое положение тела и что помочь тут может психофизический или психофизиологический подход. Основываясь на этой гипотезе, Тодд начала изучать механику скелетной структуры, а потом применила свои открытия в своих исследованиях «Естественного положения» в Нью-Йорке и Бостоне. В личном плане использование образов привело ее к тому, что она стала ходить лучше, чем до несчастного случая; в профессиональном плане — к созданию системы, которая стала основной для многих педагогов в области движения. Она присоединилась к факультету Департамента Физического образования в Колледже Преподавателей Колумбийского университета, где преподавала анатомию, осанку и нейромышечную осознанность педагогам физического образования и танца. В колледже ее работу позже развивала ее протеже, Лулу Свэйгард (1974), автор «Потенциала человеческого движения» (Human Movement Potential).

Рожденная в Германии в том же году, что и Фельденкрайз, Герда Александер (1904-1994) тоже положила начало соматической дисциплине под названием «Эвтония», которую сейчас называют «Эвтония Герды Александер» (GAE). В GAE студентов просят ощутить свои мышцы, кожу или кости — буквально каждую часть тела — и почувствовать их связь с ощущениями. На физическом уровне, GAE пытается привести в баланс мышечный тонус тела. Она учила, что тонус меняется не только при смене разного типа усилий, но также и со сменой эмоционального состояния, будь то глубокая депрессия с низким тонусом или счастье с высоким тонусом. Эта функция называется психотонусом. «Гибкость в смене тонусов — это общая основа для создания художественных работ и опыта художника… То, что не переживаешь всем телом, останется просто интеллектуальной безжизненной и бездушной информацией». (Bersinin Johnson 1995: 260). В отличие от других педагогов в области соматики, протеже Г. Александер заняли европоцентричную позицию и, говоря о ее работе и влияниях, откровенно заявляли: «Это метод, полностью относящийся к западной культурной зоне». Работа Александер имеет долгую европейскую родословную (ASEGA 2003). Она была учителем танца и гимнастики, училась и работала вместе с Жаком Далькрозом; потом интегрировала свой интерес к творческому самопознанию тонуса телесного сознания каждого человека в целостном подходе, который используется в разных образовательных учреждениях. «Эвтония» обучает глубокой внутренней осознанности, которая помогает полностью чувствовать внешнее окружение¹⁰.

Шарлотта Сельвер помогала сформировать работу своего педагога по «гимнастике», Эльзы Гиндлер. Шарлотта Сельвер (1901-2003) вместе со своим мужем, Чарльзом Бруксом, стала человеком, давшим этой работе английское название и фокусировавшим ее больше на ощущении и сознании: «Сенсорная осознанность». Сельвер цитирует Гиндлер как первого своего учителя, а также ссылается на важность обучения у других ученых. У нее была возможность лично учиться у разных великих мыслителей с запада и востока: Судзуки Роши (мастер дзен), Сузуки Дайсэцу (ученый), Коржибски (общая семантика) и Рам Дасс (йогин) (Laeng-Gilliatt). Она исследовала глубины сознания, а также осознанное движение — и обучала этим процессам, пока не умерла в возрасте 102 года.

Ида Рольф (1896-1979) родилась в городе Нью-Йорк. Вдохновение ее работа черпала в восточных практиках и великих мыслителях (Пьер Бернард, Фритц Перлз, Сэм Фалкерсон и Коржибски), а также в женской интуиции. Она также хотела лечить не только симптомы, но и причины; она считала причины множественными и говорила о «циркулярных процессах, которые не действуют в теле, а есть само тело» (Johnson 1995: 174). Ее работа родилась на стыке науки и альтернативных подходов к лечению. Она получила степень доктора философии по биохимии. Во время Второй мировой войны ее наняли работать в Институте Рокфеллера, где она начала работать в отделе химиотерапии и почувствовала интерес к йоге. Из йоги она вынесла понимание того, что человек может работать со своим телом, чтобы совершенствовать все аспекты человеческого существа, и большей частью занималась этим, работая над удлинением тела для создания пространства в суставах (Fetes in Johnson 1995: 157). Из философии индуизма она вынесла, что «если мораль строится на поведении тела, можно выстроить моральную структуру и поведение, которое уважает права и привилегии других» (Rolf in Johnson 1995: 174). Она написала работу «Рольфинг: интеграция человеческих структур» в 1977 году. Доктор Рольф продолжила на протяжении всей жизни изучать движение, включая занятия йогой и классы по технике Александер: она училась у остеопатов, изучала гомеопатию и всегда относилась к физическому телу как к полям энергии вокруг нас, особенно интересуясь гравитационным полем.

Мильтон Трагер, доктор медицины (1909-1997) тоже жил в Соединенных Штатах и был основоположником «Психофизической интеграции». Как и Ф.М.Александеру, ему пришлось иметь дело с физической немощью и болезнью в начале жизни. Он родился с врожденной деформацией позвоночника. Благодаря серьезным физическим усилиям, он стал спортсменом и танцором. Первые свои открытия в области соматики он совершил в возрасте восемнадцати лет, когда однажды поменялся ролями со своим тренером и поработал с ним мощными тактильными стимулами. Педагог немедленно отметил эффективность касаний Трагера в облегчении своего физического дискомфорта. Это было начало соматического исследования, которое привело Трагера к развитию «Подхода Трагера к Психофизической Интеграции». На пятом десятке он решил пойти в медицинскую школу и стать доктором. Он продолжал ежедневные сессии своей уникальной соматической дисциплины в дополнение к постоянной медицинской практике. Одной из составляющих подхода Трагера является система работы с телом, а также с движением под названием «Ментастика». Работа Трагера подчеркивает, что движение должно быть «легче, свободнее». После пятидесяти лет работы, в середине семидесятых годов, его пригласили в Институт Эсален на побережье Биг-Сюр. Его работу восприняли с восторгом, она быстро распространялась, считалось, что он обладает «даром лекаря». Он настаивал на том, что не является лидером и что любой может изучить эти навыки (Trager Organization: 1)

Следуя по стопам своего учителя, Рудольфа Лабана, Ирмгард Бартениефф (1900-1981) была танцовщицей, которая оказала влияние на развитие новых областей – танцевальную терапию, танцевальную антропологию, Анализ Движений Лабана и собственную систему соматики под названием «Основы движения Бартениефф». Она родилась в Берлине, изучала танец и анализ движения с Лабаном и танцевала на сцене вместе с мужем, Игорем Бартениефф. Будучи в Германии, Бартениефф изучала «массаж соединительной ткани», известной в США как Connective Tissue Therapy. Бартениефф пришлось резко уехать из дома в 1936 году, поскольку ее муж Игорь был евреем, они с мужем успели на один из последних кораблей из Нацистской Германии. По прибытию в Соединенные Штаты, они не почувствовали радушный прием в танцевальном сообществе, в котором тогда царила Марта Грэм¹¹. Отсутствие работы в области танца открыло другую дверь, и оба Игорь и Ирмгард Бартениефф стали обучаться на физиотерапевтов. Прошло время, и Ирмгард вернулась в мир танца в Нью-Йорке, обучая танцоров, а также других профессионалов, концепциям «Динамики (Усилия)/Формы» Анализа движения Лабана (LMA) в DanceNotationBureau. Она также давала классы по «коррекции», которые вылились в «Основы движения Бартениефф». Хотя термин «коррекции» отражал ее намерение найти корректную эффективность поз и движений, Ирмгард всегда преподавала, используя импровизационное исследование и соматический подход, подчеркивая внимание к процессам дыхания и развития. Эти новаторы, все рожденные примерно на рубеже двадцатого века, сталкивались с большими несчастьями и историческими переменами. Они нашли способы справиться с разными факторами стресса, активно существуя в опыте унифицированного телесного сознания. Они также использовали навыки системной рефлексии и организации для создания инструментов, которыми могли поделиться с другими, а также методов обучения, и таким образом они все еще помогают новым поколениям справиться с двадцать первым веком. Есть и другие пионеры в области соматики, включая тех, кто разработал собственные соматические системы, многие из них были студентами первого поколения основателей. На самом деле, сейчас существует более 37 разных сертификационных программ в области соматики. Франсуаз Мезье и Марион Розен — два других важных пионера раннего периода. Обе женщины были студентками, изучающими человеческое тело, и были очень мотивированы исследовать, как работать с прикосновением и движением в лечебных целях. Розен разработала систему движений под названием «Движение Розен» (Knaster 1996). Работу Мезье преподавали в университетах, и она повлияла на ее студента, Терезу Бетерат, которая разработала «Метод анти-упражнений». Некоторые танцоры учились по работам Мезье, Трагера и Розен, и все же имеют сильное влияние на танцевальные программы. Их истории обязательно будут рассказаны в будущем, в значительной степени благодаря их протеже, таким как Тереза Бертерат, Марта Партридж и Линда Крисман.

Новые поколения лидеров соматики: танцоры, мотивированные танцем, глобальный обмен и их студенты

Танец побуждает людей исследовать выразительное движение, углублять креативные навыки и кинестетически исследовать тело. Более дюжины соматических дисциплин родились в процессе исследования танца и соматического обучения; многочисленные основатели соматики начинали свою профессиональную жизнь в качестве танцоров. Открытия, сделанные благодаря усвоенному и осознанному исследованию физическим или эмоциональным проблемам, порой поддерживаемые воздействием культур, в которых ценится «погружение внутрь себя», – тема, которая проходит красной нитью через поколения. История Бартениефф демонстрирует, как опыт танцора может поддержать исследования соматики и сразу же применяться на классах. Как и ее соматические сверстники, Бартениефф на протяжении всей жизни оставалась любознательной к изучению разных форм движения. Уже за семьдесят она столкнулась с учителем цигун, и нашла в этой дисциплине ключ к приятному старению; цигун соединился с ее Лабановской философией интеграции функциональности и выразительности движения, и с ее принципом нахождения градаций вращения в движении (Bartenieff 1980: 19). Инновации Бартениефф включены в ее программу тренинга Сертифицированного Анализа Движения (CertifiedMovementAnalyst), где преобладают танцоры-профессионалы. Студенты программы CMA воодушевили ее назвать свою работу «Основы Бартениефф» и создать «Тренинг инструктора Бартениефф». Работы Элейн Саммерс (студентки Сельверс и Спидс), Бонни Бейнбридж Коэн, Эмилии Конрад, Анны Халприн, Джоан Скиннер и поздней Нэнси Топф возникли как часть их танцевальной практики и незамедлительно были интегрированы танцевальным сообществом. Все эти женщины играли роль лидеров и связали области соматического обучения и танца. Сами по себе и вместе со студентами, каждая из них исследовала тело на предмет нового уровня человеческого потенциала — как выразительного физически ориентированного исполнителя и живущего полнойжизнью человеческого существа.

Элейн Саммерс разработала «Кинетическую осознанность», когда остеоартрит начал ограничивать ее танец. Она искала помощи у Шарлотты Сельвер и Каролы Спидс, которые обучили ее соматическому подходу от глубокой осознанности к ощущению. Благодаря своей жизненной силе и естественным наклонностям танцора к творческому исследованию движения, она погрузилась в кинестетическое и кинетические исследования. Благодаря движению и исследованию различных положений в пространстве, она открыла принципы и техники, которые позволили ей продолжать танцевать. Она разработала техники и «тесты», используя небольшие мячики (3-8 сантиметров в диаметре) как стимулы к движению. Ее указания помогают студентам медленно двигаться на полу, расположившись на мобильной подушке из мячиков. Целью является освободить каждую часть тела и позволить ей более полно чувствовать гравитацию, и, что наиболее важно, отвечать на движение мячиков своим движением. Ее инструкции подчеркивают, что самоинициируемое дыхание и движение активируют нервную систему, кровь и лимфу.

Бонни Бейнбридж Коэн, трудовой терапевт, сертифицированный аналитик движения Лабана и танцор, основала систему Body-Mind Centering (BMC), частично для того чтобы понять и объяснить, что она интуитивно делает со своими пациентами в формате трудотерапии (Eddy 2002b). Она чувствовала, что поняла ментально-эмоциональный аспект целостной работы, но одновременно с этим хотела озвучить тот особый способ прикосновения, которым работала с клиентами (интервью Eddy 2001). Как и другие лидеры соматики, она провела значительную часть профессиональной жизни, изучая, как лучше всего донести это знание до своих студентов. В то время как тренинг LMA помог ей организовать и подтвердить некоторые из ее открытий, Бейнбридж Коэн упоминает более сорока людей в главе «Происхождение BMC – дань учителям» — в приложении к ее книге Sensing Feeling and Action (1993: 158). Здесь упомянуты профессионалы из Соединенных Штатов, Азии и Европы. Бейнбридж Коэн изучала йогу в Нью-Йорке и практиковала айкидо и Katsengen-Undo в США и Японии. Она также училась с Эриком Хокинсом и преподавала у него, тренировалась на танцевальном факультете Огайского государственного университета, одновременно изучая трудовую терапию, и более десяти лет сотрудничала с ключевыми игроками сообщества «Контактной импровизации» (с Лизой Нельсон, Стивом Пэкстоном, Нэнси Старк Смит). Редакторы журнала о современном танце Contact Quarterly Нельсон и Старк Смит были первыми, кто опубликовал описание работы Коэн (переизданной позже под авторством Бейнбридж Коэн). Ранние соматические тренинги Коэн начала вместе с Барбарой Кларк, протеже Тодд — и позже продолжила и углубила вместе с Бартениефф.

Сондра Хортон Фрали родилась в Юте, в культуре мормонов, и танцевала всю жизнь. Во взрослом возрасте она подпитывала свои исследования и открытия дзен-буддизмом, буто и работами Фельденкрайза. Знаменитая ученая и автор феноменологических работ, особенно о переживаниях внутри танца, она разработала метод Shin somatics как часть «Восточно-западной соматики». Она ссылается на использование дыхания для доступа к эмоциям, над которыми работали Мэри Вигман и Розен, уроки техники Александер от Энн Родигер и сильное влияние Максин Шитс. Она — сторонник эффективной коммуникации, интегративной работы с телом и медитации внутри соматического процесса (интервью Eddy 2003a).

В то время как многие лидеры соматики вдохновлялись азиатскими практиками, Эмили Конрад, основательница техники «Континуум», находила новые пути выразительности благодаря своему афро-карибскому танцевальному опыту. Путешествия Конрад на Карибы (Eddy 2002b) были основным источником развития ее работ. Как танцор, которая училась с Катрин Данхэм, а потом проживала на Гаити, она (как и Коэн), получала опыт и погружалась в клеточную осознанность через движение. Ее собственный семейный опыт угнетения подпитывал ее мотивацию «вырваться на свободу» благодаря танцу и движению (интервью Эдди 2002).

Анна Халприн, хореограф, исполнитель, целитель и ценитель потенциала самовосстановления других людей, не только фокусировала свое внимание на соматике как основе своего искусства, но и (вместе со своей дочерью Дарьей Халприн) разработала модель исследования поддержки здоровья, которая помещает работу Халприн в область обучения и терапии соматического движения. Их работа также является частью области, называемой «Терапия выразительными искусствами», или «Терапия творческими искусствами». Халприн выбрала работу с эмоциональной выразительностью из-за своего сотрудничества с Фритцем Перлзом. Но ее танцевальные тренировки с Маргарет д’Облер, которую Халприн любила называть «матерью соматики», были первыми поддерживающими факторами философии холизма Халприн. Д’Облер всегда просила ее искать смысл и выразительность движения (Eddy 2003c). Вдохновленные моделью Халприн, несколько других программ соматического движения решили интегрировать «Терапию выразительными искусствами» в свои тренировочные программы – Даниэль Левин, Элис Рудковски и Кей Миллер.

Джоан Скиннер основала «Технику релиза Скиннер», когда была председателем Факультета танца в университете Вашингтона. Ее работа с воображением и визуализацией построена на элементах работы Мейбл Тодд, с которой она столкнулась в детстве благодаря первому учителю танцев. Как танцор, выросший на Грэм и Каннингеме, она была вынуждена работать самостоятельно, чтобы найти противоядие против «подтянись», «держись» и «зажимай». В 1954 году она также получила травму, которая побудила ее к более глубокому исследованию себя и привела ее к изучению техники Александер, а также к применению своего опыта к балетному станку. Когда она продолжила учить своим открытиям, она использовала образы — и стали настолько сильным агентом изменений, что она развивала их до тех пор, пока они не стали отличительной чертой ее метода.

Нэнси Топф (1943-1998) также училась с Джоан Скиннер, вместе с Маршей Палудан, ассистентом Джоан, а также Мэри Фалкерсон, Памелой Мэтт и Джоном Ролландом. Когда Скиннер перешла из университета Иллинойса, Урбана, в университет Вашингтона в Сиэтле, Топф (как и большинство ее коллег) продолжили учиться у Барбары Кларк, которая была обучена подходу Мейбл Тодд и переехала жить в Урбану. В то время как подход Тодд был основан на анатомической образности, Топф стала известна благодаря своему вниманию к центру тела и работе над подвздошно-поясничной мышцей для эффективной выразительности движения. С момента несвоевременной смерти Топф во время полета SwissAir в 1998 году, выпускники ее программы объединили усилия, чтобы продолжать, формировать и продвигать «Технику Топф». Она стала официальным членом ISMETA в 1995 году. Эта информация была собрана в личном общении с ее сестрой, танцевальным педагогом Пегги Шварц (Eddy 2003e). Много кого можно включить в этот реестр лидеров соматики с танцевальным опытом.

Джудит Астон (Pare 2001; 2002) работала прежде всего к области здоровья и фитнеса. Но и она начала танцевать, будучи еще ребенком, и продолжила изучать танец в колледже. В UCLA Астон училась вместе с дочерью Рудольфа Лабана, Джуаной де Лабан, и с Валери Хант, обе они были обучены Анализу движений Лабана. Она также работала с танцевальным терапевтом Мэри Стэк Уайтхаус. Каждый из этих наставников воодушевлял ее найти свои собственные ответы, а не изучать их системы. После двух травм позвоночника в двух автомобильных авариях в 1966 и 1967 годах она начала учиться у Иды Рольф. Астон помогала расширять программу движения, основанную на работах Менсендик, помогла сформировать то, что теперь называется «Движением Рольф», но началось под именем «Анализ движения». Джудит Астон говорила: Многие люди посещали курс Анализа движения: Боб Причард, Дон Ханлон Джонсон, Марк Рис, Том Майерс… фактически, все, кто учился с 1971 по 1977 годы, был обязан пройти этот курс. Билл Уильямс, Роджер Пирс, Джозеф Хеллер, Энни МакКомбс Дагган, Хизер Винг, Луис Шульц и многие другие посещали мой сертификационный тренинг по движению и годами ходили на классы. Думаю, мы назывались «танцорами». Тогда это меня оскорбляло — сейчас я понимаю, что моя высшая цель — продолжать танцевать всю жизнь и за ее пределами. (Pare 2001: 7-8). С этого времени (1077), Астон интегрировала свою любовь к танцу, фитнесу и соматической осознанности в собственную работу под названием «Структурирование Астон». Подобно Дороти Нольте, доктор философии продолжила разрабатывать метод «Структурная осознанность: система двигательного образования Нольте». Движение Рольф тоже продолжает развиваться и использоваться профессионалами в области танца. Практики движения, разработанные Менсендик, разделяемые Рольф и трансформировавшиеся благодаря Астон и Нольте, иллюстрируют, как на протяжении поколений развивались системы соматического движения. Работа Фельденкрайза приобрела новую форму благодаря преподававшей ее танцовщице Анат Бануэль.

Илана Рубенфельд комбинировала принципы Александера, Фельденкрайза и принципы гештальт-терапии, чтобы разработать «Синергию Рабенфельд». Ключевые идеи формулируются заново и дополняются новыми. Конец двадцатого века видел рост более дюжины новых движений в области соматики. Только на основе работ Бонни Бейнбридж Коэн родились шесть новых систем в четырех разных странах — моя собственная, «Терапевтический тренинг соматического движения в динамическом воплощении» (1990), «Соматический коучинг» Жака ван Айдена (около 1996), «Глобальная соматика» Сюзанны Риверс (около 1999), «Институт интегративной работы с телом и терапии движения» Линды Хартли (1995), «Соматический тренинг движения-искусства» Хорста Вирала (2007), «Сертификационные программы движения телесного сознания» Марка Тейлора и Кэти Даймок (2008). Так, в каждой программе смешались влияния других исследований и жизненного опыта основателей. «Динамическое воплощение» использует BMC и LMA/BF как ключевые инструменты. Жак ван Айден, ранее преподававший на танцевальном отделении Амстердамской театральной высшей школы, обучает принципам, которые могут быть использованы междисциплинарно.

Линда Хартли проложила путь, который включает в себя глубокое понимание психотерапии, а Сюзанна Риверс привносит в процесс тренировок собственное знание коренных американцев и интуиции. Эрик Франклин (преподаватель Идеокинезиса) и Сюзанн Кляйн упоминают Body Mind Centering в числе одного из повлиявших на них факторов: оба также изучали Основы Бартениефф. На самом деле, одна из книг Франклина использовала в качестве названия первичную концепцию Бартениефф — динамическое выравнивание; программа Франклина — это не полная «Терапия соматического движения» или сертификационная программа для преподавателей, она скорее комбинирует разные соматические действия с идеокинезисом и танцевальной наукой для углубления танцевального опыта.BodyMindDancing, танцевальная форма, использующая принципы «Динамического воплощения», — другой случай; этот метод использует танец для обучения соматическим концепциям, которые могут быть использованы в обычной жизни, хотя, конечно, также тренирует танцоров быть более соматически осознанными во время танца.

Наверное, самая поразительная особенность исторического возникновения каждой из этих дисциплин соматического движения, – это то, что они определили, а сейчас разделяют, общую тему, что существует много возможностей, нет единой правды, но всегда есть возможность сделать выбор, если ты берешь на себя ответственность за свое тело и жизненный процесс. Происходит ли это открытие в первую очередь благодаря основным историческим изменениям, очевидным в этот период времени, или в качестве ответа на травмы или болезни, на которые медицинская профессия не дает собственного ответа, или благодаря принятию недекартовой точки зрения, или из взаимного влияния друг на друга западной и восточной философий — или из комбинации всех этих факторов, – основатели всех этих методов проводили долгое время над собственным соматическим исследованием, в основном в одиночку.

Этот путь исследования соматики сам по себе может быть и не уникален, но лидеры продолжили формулировать свои процессы и часто работали со своими студентами над кодификацией метода или серией исследований движения, если не над целой философией существования в мире физического тела. Многие другие танцоры — и некоторые заметные ученые в области соматики — внесли вклад и в развитие соматики. Они часто являются профессионалами в области современного танца, а не основателями тренировочных программ. Сильвия Фортин изучала, исследовала и преподавала танцевальную соматику в Австралии, Канаде, Франции и Соединенных Штатах. Ее диссертационное исследование было сравнительным анализом преподавания в современном танце соматического движения педагогами Гленной Батсон, Мартой Эдди и Мэри Виллафорд (Fortinand Siedentop 1995).

Танцевальные программы и степени по соматической психологии породили рост магистерских и докторских диссертаций на темы соматического движения. Выборка этих программ включает в себя: танцевальную науку (Орегонский университет; Университет Мэриленда), танец/хореографию (Государственный университет Нью-Йорк-Брокпорт, Огайский государственный университет), танцевальную педагогику (Университет Темпл, Университет Центрального Ланкашира, Университет Северной Каролины-Гринсборо), соматическую психологию (Наропа, Калифорнийский институт Интегральных Исследований и Институт выпускников Санта-Барбары), междисциплинарные и либеральные исследования (Международный университет профессиональных исследований, SUNY – Эмпайр Стейт Колледж).

Подготовка тела к танцу имела особый потенциал для преподавания «соматики», включая соматические методы исследования. На этих классах ценится эмпирическое обучение — обучение через действие и телесное проживание. С момента возникновения современного танца, существует прецедент проводить время на полу, расслабляться и отпускать мышцы при поддержке пола и выстраиваться снизу вверх. Обучение соматике имеет большой потенциал для танца, помогая исполнителям исцеляться от травм и повышая их эффективность. Обмен между соматическим и танцевальным обучением особенно важен. Внутри компании Лимона, Энн Вахон (Идеокинезис) и Дженнифер Скэнлон (техника Александер) интегрируют в свое преподавание соматические исследования. В бытность членом компании Тришы Браун, Эва Каржак была еще одним плодотворным учителем хореографии и танца, использующим принципы Александера. Триша Браун ссылается на долгое обучение технике Александер и Кинетической осознанности, вместе с Элейн Саммерс, как на альтернативный способ подготовить свое тело к танцу (Griffin 2001: 30). Периодически члены компании Тришы Браун изучали «Технику Кляйн», танцевальный метод, который был разработан в большой степени во взаимодействии с Колетт Бэй, долгое время бывшей пациенткой Ирмгард Бартениефф, на основе прямого исследования методов Лабана и Бартениефф. Отличительной особенностью стиля контемпорари является «Работа на полу в виде буквы X» – техники Бартениефф, хотя многие преподаватели и не знают о происхождении этого упражнения (Bartenieff 1980: 256). Студенты Ирмгард Бартениефф, например, Сюзан Кляйн, которая управляет своей студией в Нью-Йорке вместе с пациенткой Бартениефф по физической терапии Колетт Барри (и позже с Барбарой Маллер), познакомила танцевальное сообщество с работой Бартениефф. Лаура Гленн и Джоанна Мендль Шоу продолжили делать то же самое в Джуллиард. С прибытием Джанет Кайло в центр Лабана метод Бартениефф стал известен в английском танцевальном сообществе. Гленна Батсон (1990), Айрен Доул (1981) и Памела Мэтт (1993) — ученые, которые широко преподавали метод Идеокинезиса в контексте танца. Джилл Грин (2002, 2007) и Эллен Селтонстолл (1988) были основными сторонниками «Кинетической осознанности». Фельденкрайз повлиял на танцевальную педагогику во всем мире. Нэнси Галеота-Возни интегрировала принципы Фельденкрайза и соматическую науку в танец (Galeota-Wozny 2006), а также писала об исследованиях Барбары Форбс (бывшая балерина в Джоффри и на факультете в Сара Лоуренс) и Катрин Пейн применимости принципов Фельденкрайза в танце (Galeota-Wozny 2002). Анат Бануэль — танцовщица и протеже Фельденкрайза, создавшая свои танцевальные программы.

Это лишь часть примеров пересечения между танцевальными исполнителями и преподавателями соматических практик. Танцоры используют соматическое обучение для повышения технических способностей, роста выразительности и снижения риска травм, а также для саморазвития (Eddy 2002a; Eddy 2006). Неудивительно, что танцевальные отделения стали академическим домом для соматической работы. Отделения соматической психологии также были важны, но танцевальные программы имеют гораздо больше сторонников использования телесного кинестетического обучающего процесса в классе: предлагая курсы, которые достаточно времени уделяют соматическому исследованию и подходящим условиям для соматического обучения (Eddy 2002a). Оба типа отделений предлагают классы, а также поддерживают публикации, темы для журналов и конференции.

Ключевые конференции и журналы, где взаимодействуют танец и соматическое образование, спонсируются, среди прочего, Конгрессом танцевальных исследований, Национальной танцевальной ассоциацией в США, CENIDI DANZA, Национальным центром Изящных искусств (INBA) и Национальной школой танца в Мехико, Академией Высшего образования Палатин, Тайпейским национальным университетом искусств, Университетом Квебека/Монреаль, и Университетом технологии Виктория в Мельбурне. Международная видимость этой работы далее обеспечена Университетом Хайфы, Парижской консерваторией, Центром Лабана, Высшей школой театра в Амстердаме, Западным фронтом в Ванкувере, TanzFabrik в Берлине, MovingArts в Кёльне и Университетом Javeriana and Academia Superior de Artes de Bogota в Колумбии. Государственный университет Нью-Йорка предлагает основную академическую поддержку танцорам, которые также хотели получить соматическую сертификацию на университетском уровне. The Laban/Bartenieff training, East/West Somatics, Somatic Dance and Well-being, and Dynamic Embodiment Somatic Movement Therapy Training имеют собственные степени, которые традиционно связаны с танцевальными степенями. DE-SMTT сейчас связан с междисциплинарной степенью и докторскими исследованиями. Мне все еще мешает то, насколько маргинальными остаются соматическое и танцевальное образование, несмотря на рост понимания, что разум влияет на тело, а тело на разум.

Усиливает ли связь с танцем позицию соматического образования? И обратно — помогает ли рост влияния «соматики» усилить позиции танца в академической среде? Очевидно, позиция танца стала сильнее благодаря его упоминаемости на первых страницах разделов искусства ежедневных и еженедельных газет; но это все происходит вместо докторских программ по танцу, присутствия танцевальных ученых на междисциплинарных пленумах и увеличения роли танцевальных исследований на различных конференциях. Такие книги как The Body Has a Mind of Its Own (Blakeslee&Blakeslee, 2009), которые показывают, как движение и осознанность улучшают нейронные «карты» схемы тела, сенсорную и моторную активность, планирование движения и физические аномалии могут помочь усилить интерес к соматическому обучению. Нейронаука помогает описать, что происходит в момент соматического процесса. Однако, хотя нейронаука и входит в моду, вставание из-за стола (или укладывание на пол) с целью изучать движение на собственном опыте, все еще остается редким опытом в сфере образования. Возможно, рост количества стипендий в соматическом обучении, нейронауке и творческих дисциплинах (например, в танце) спровоцирует развитие каждой дисциплины и их взаимодействие.

Как ни странно, растущая масса исследований творчества не охватывает танец надлежащим образом. Кинестетический опыт в междисциплинарном образовании скуден, включая те темы, которые фокусируются на человеческой выразительности или изучении движений — от кинезиологии до культурных исследований, физио- и трудовой терапии, психологии. Большинство этих дисциплин представляют собой неосознанный ресурс для соматического обучения. С другой стороны, танцевальное сообщество часто цитирует работу Говарда Гарднера, которая изучает гений Марты Грэм и внедряет понятие «кинетического интеллекта» (Gardner 1993). Однако исследование Чиксентмихайи занимается не столько исследованием креативности танцоров, сколько их способностью входить в «поток» (Csikszentmihalyi 1992). Исследуя «Креативность» с большой буквы «К», Чиксентмихайи берет интервью с музыкантами и визуальными художниками наравне с учеными, писателями и изобретателями (Csikszentmihalyi 1996). Два тезиса в его ранних трактатах могут указывать на то, почему это происходит. Он подчеркивает контраст креативности и «секса, спорта, музыки и религиозного экстаза», они похожи тем, что дают нам ощущение жизни на сто процентов и иногда даже устанавливают связь с Вселенной, но отличаются тем, что последние физические переживания мимолетны, в том смысле, что не оставляют никакого продукта для последующих поколений (Csikszentmihalyi, 1996:2). Возможно, в связи с этим он разделяет мнение, что исследование креативности мало что может сказать о более сложных аспектах человеческого существования. “Так, мы находимся в парадоксальной ситуации, что новаторство более очевидно в тех сферах, которые часто относительно тривиальны, но легко измеримы; в то время как в более существенных сферах очень сложно определить новаторский подход. Можно договориться, считать ли новую компьютерную игру, рок-песню или экономическую формулу новаторской и оттого креативной, но сложнее договориться о новаторстве акта сострадания или понимания человеческой природы”. (Csikszentmihalyi 1996: 29) Учитывая, что соматическое обучение, возможно, еще более неуловимо, чем танец, неудивительно, что и оно не получило большой доли исследовательского внимания. Однако в дисциплинах танцевального и соматического образования начинает развиваться некая дисциплинированность.

Джудит Линн Ханна (2008) представляет собой исчерпывающий случай роли танца в обучении, основанном на исследовании и практике. Тавтология, что танцевальная дисциплина укрепляет дисциплинированность тела и души — неформальное признание силы танца в развитии усидчивости, способности достигать большего. У большинства танцоров было две работы, две специальности, одновременно два проекта и/или две роли в организации (исполнитель и сборщик средств). Биографии рассказывают о развитии в танце повышенной дисциплинированности, а также о здоровье и жизненной силе (Нагрин 1988). Парадигма соматики поддерживает гипотезу, что пробуждение тела расширяет разум и дает танцевальным профессионалам с соматическим опытом силу тела и разума. В академическом контексте, эти силы позволяют проводить больше соматических исследований. Практика движения сама по себе и маргинализация ее в обществе научила танцоров тяжело работать, чтобы выжить.

Танец как профессия может быть утомительным. Если опыт танца получен на классах или выступлениях в авторитарной и унизительной манере, он может быть не только травмоопасным физически, но и травмирующим душу. С 1970-х годов все больше танцевальных профессионалов обнаруживают пользу соматического обучения в смягчении этих вредоносных проблем. Брак танцевального и соматического обучения принес много пользы — это долголетие, настройка нашего основного инструмента проживания, вхождение в процесс творчества (Calamoneri and Eddy 2006, Fraleigh 2003; Shapiro 1998), рост сил благодаря самодисциплине (Green 2007) и улучшенная коммуникация (Eddy 200b, 2004; Eddy2003a, Eddy 2003c; Eddy 2003d ). Мир соматического обучения знает секрет более насыщенной жизни — ключи к пониманию и осознанию того, что мы находимся «в потоке». Соматическая осознанность может быть использована как пошаговое руководство для входа в этот «поток». В самом деле, хореография и ее документирование позволяют нам найти долгосрочное выражение проникновения в человеческую природу. Под влиянием соматики хореография и танец явно должны стать все более интересны академическим кругам, особенно когда их влияние на современную культуру становится все популярнее. Надеюсь, эти истории о мужчинах и женщинах из области соматического обучения и терапии, расширивших наш взгляд на здоровье, наводящих мосты между медицинским и интуитивным — научной и телесной мудростью — придадут силы ищущим. Мне интересно, насколько уникальным был каждый из этих людей, интересно, что двадцатый век созрел для такого количества отдельных личностей, которые независимо друг от друга погрузились в настолько похожие поиски. Это для меня пример креативности в действии. Рассвет области соматического обучения кажется, хорошо вписывается в параметры «креативности»: рождение новаторской идеи или феномена благодаря человеку (людям), взаимодействие с культурой, где есть область экспертов, которое признает, проблематизирует и продвигает его (Csikszentmihalyi, 1996).

Это поле экспертов в соматическом образовании и танце только сейчас может считаться полностью сформировавшимся. У нас есть мировая культура, которая созрела за последние сто лет благодаря продолжающим рождаться креативным личностям, вовлеченным в соматическую осознанность. Танцор двадцать первого века готов к тому, чтобы быть креативным, глубоко осознанным, поддерживающим креативную и осознанную культуру и щедро способствующим соматическим стипендиям. Поскольку соматика и танец разделяют невыразимые черты, наша задача — добавить к каноническим методам исследования и опубликованным работам новые, которые могут говорить об этой неуловимой области. Каким же выдающимся и наделенным даром предвидения был Фельденкрайз, назвавший свою последнюю книгу «Неуловимое очевидное» (TheElusiveObvious) (1989). Человеческая природа, тело, ощущение жизни – такие очевидные и в то же время неуловимые для восприятия вещи.

Танец и Соматическое обучение стоят перед общей задачей: изучить, пробудить и даже канонизировать «неуловимое очевидное» и ту глубину знаний, которая содержится в каждой области, отдельно и вместе, вынести из рядов «мимолетных моментов» и добавить в ряды «Креативного» с большой буквы «К» по Чиксентмихайи. Критическую роль в этом процессе будут играть журналы, публикующие исследования о соматическом движении и дискурсе, подобные этому.

Гленна Батсон (1990), Айрен Доул (1981) и Памела Мэтт (1993) — ученые, которые широко преподавали метод Идеокинезиса в контексте танца. Джилл Грин (2002, 2007) и Эллен Селтонстолл (1988) были основными сторонниками «Кинетической осознанности». Фельденкрайз повлиял на танцевальную педагогику во всем мире. Нэнси Галеота-Возни интегрировала принципы Фельденкрайза и соматическую науку в танец (Galeota-Wozny 2006), а также писала об исследованиях Барбары Форбс (бывшая балерина в Джоффри и на факультете в Сара Лоуренс) и Катрин Пейн применимости принципов Фельденкрайза в танце (Galeota-Wozny 2002). Анат Бануэль — танцовщица и протеже Фельденкрайза, создавшая свои танцевальные программы. Это лишь часть примеров пересечения между танцевальными исполнителями и преподавателями соматических практик. Танцоры используют соматическое обучение для повышения технических способностей, роста выразительности и снижения риска травм, а также для саморазвития (Eddy 2002a; Eddy 2006).

Неудивительно, что танцевальные отделения стали академическим домом для соматической работы. Отделения соматической психологии также были важны, но танцевальные программы имеют гораздо больше сторонников использования телесного кинестетического обучающего процесса в классе: предлагая курсы, которые достаточно времени уделяют соматическому исследованию и подходящим условиям для соматического обучения (Eddy 2002a). Оба типа отделений предлагают классы, а также поддерживают публикации, темы для журналов и конференции. Ключевые конференции и журналы, где взаимодействуют танец и соматическое образование, спонсируются, среди прочего, Конгрессом танцевальных исследований, Национальной танцевальной ассоциацией в США, CENIDI DANZA, Национальным центром Изящных искусств (INBA) и Национальной школой танца в Мехико, Академией Высшего образования Палатин, Тайпейским национальным университетом искусств, Университетом Квебека/Монреаль, и Университетом технологии Виктория в Мельбурне. Международная видимость этой работы далее обеспечена Университетом Хайфы, Парижской консерваторией, Центром Лабана, Высшей школой театра в Амстердаме, Западным фронтом в Ванкувере, TanzFabrik в Берлине, MovingArts в Кёльне и Университетом Javeriana and Academia Superior de Artes de Bogota в Колумбии. Государственный университет Нью-Йорка предлагает основную академическую поддержку танцорам, которые также хотели получить соматическую сертификацию на университетском уровне.

The Laban/Bartenieff training, East/West Somatics, Somatic Dance and Well-being, and Dynamic Embodiment Somatic Movement Therapy Training имеют собственные степени, которые традиционно связаны с танцевальными степенями. DE-SMTT сейчас связан с междисциплинарной степенью и докторскими исследованиями. Мне все еще мешает то, насколько маргинальными остаются соматическое и танцевальное образование, несмотря на рост понимания, что разум влияет на тело, а тело на разум. Усиливает ли связь с танцем позицию соматического образования? И обратно — помогает ли рост влияния «соматики» усилить позиции танца в академической среде? Очевидно, позиция танца стала сильнее благодаря его упоминаемости на первых страницах разделов искусства ежедневных и еженедельных газет; но это все происходит вместо докторских программ по танцу, присутствия танцевальных ученых на междисциплинарных пленумах и увеличения роли танцевальных исследований на различных конференциях.

Такие книги как The Body Has a Mind of Its Own (Blakeslee&Blakeslee, 2009), которые показывают, как движение и осознанность улучшают нейронные «карты» схемы тела, сенсорную и моторную активность, планирование движения и физические аномалии могут помочь усилить интерес к соматическому обучению. Нейронаука помогает описать, что происходит в момент соматического процесса. Однако, хотя нейронаука и входит в моду, вставание из-за стола (или укладывание на пол) с целью изучать движение на собственном опыте, все еще остается редким опытом в сфере образования. Возможно, рост количества стипендий в соматическом обучении, нейронауке и творческих дисциплинах (например, в танце) спровоцирует развитие каждой дисциплины и их взаимодействие. Как ни странно, растущая масса исследований творчества не охватывает танец надлежащим образом. Кинестетический опыт в междисциплинарном образовании скуден, включая те темы, которые фокусируются на человеческой выразительности или изучении движений — от кинезиологии до культурных исследований, физио- и трудовой терапии, психологии. Большинство этих дисциплин представляют собой неосознанный ресурс для соматического обучения.

С другой стороны, танцевальное сообщество часто цитирует работу Говарда Гарднера, которая изучает гений Марты Грэм и внедряет понятие «кинетического интеллекта» (Gardner 1993). Однако исследование Чиксентмихайи занимается не столько исследованием креативности танцоров, сколько их способностью входить в «поток» (Csikszentmihalyi 1992). Исследуя «Креативность» с большой буквы «К», Чиксентмихайи берет интервью с музыкантами и визуальными художниками наравне с учеными, писателями и изобретателями (Csikszentmihalyi 1996). Два тезиса в его ранних трактатах могут указывать на то, почему это происходит. Он подчеркивает контраст креативности и «секса, спорта, музыки и религиозного экстаза», они похожи тем, что дают нам ощущение жизни на сто процентов и иногда даже устанавливают связь с Вселенной, но отличаются тем, что последние физические переживания мимолетны, в том смысле, что не оставляют никакого продукта для последующих поколений (Csikszentmihalyi, 1996:2). Возможно, в связи с этим он разделяет мнение, что исследование креативности мало что может сказать о более сложных аспектах человеческого существования. “Так, мы находимся в парадоксальной ситуации, что новаторство более очевидно в тех сферах, которые часто относительно тривиальны, но легко измеримы; в то время как в более существенных сферах очень сложно определить новаторский подход.

Можно договориться, считать ли новую компьютерную игру, рок-песню или экономическую формулу новаторской и оттого креативной, но сложнее договориться о новаторстве акта сострадания или понимания человеческой природы”. (Csikszentmihalyi 1996: 29) Учитывая, что соматическое обучение, возможно, еще более неуловимо, чем танец, неудивительно, что и оно не получило большой доли исследовательского внимания. Однако в дисциплинах танцевального и соматического образования начинает развиваться некая дисциплинированность. Джудит Линн Ханна (2008) представляет собой исчерпывающий случай роли танца в обучении, основанном на исследовании и практике. Тавтология, что танцевальная дисциплина укрепляет дисциплинированность тела и души — неформальное признание силы танца в развитии усидчивости, способности достигать большего. У большинства танцоров было две работы, две специальности, одновременно два проекта и/или две роли в организации (исполнитель и сборщик средств). Биографии рассказывают о развитии в танце повышенной дисциплинированности, а также о здоровье и жизненной силе (Нагрин 1988). Парадигма соматики поддерживает гипотезу, что пробуждение тела расширяет разум и дает танцевальным профессионалам с соматическим опытом силу тела и разума. В академическом контексте, эти силы позволяют проводить больше соматических исследований. Практика движения сама по себе и маргинализация ее в обществе научила танцоров тяжело работать, чтобы выжить. Танец как профессия может быть утомительным. Если опыт танца получен на классах или выступлениях в авторитарной и унизительной манере, он может быть не только травмоопасным физически, но и травмирующим душу. С 1970-х годов все больше танцевальных профессионалов обнаруживают пользу соматического обучения в смягчении этих вредоносных проблем. Брак танцевального и соматического обучения принес много пользы — это долголетие, настройка нашего основного инструмента проживания, вхождение в процесс творчества (Calamoneri and Eddy 2006, Fraleigh 2003; Shapiro 1998), рост сил благодаря самодисциплине (Green 2007) и улучшенная коммуникация (Eddy 200b, 2004; Eddy2003a, Eddy 2003c; Eddy 2003d ). Мир соматического обучения знает секрет более насыщенной жизни — ключи к пониманию и осознанию того, что мы находимся «в потоке». Соматическая осознанность может быть использована как пошаговое руководство для входа в этот «поток». В самом деле, хореография и ее документирование позволяют нам найти долгосрочное выражение проникновения в человеческую природу. Под влиянием соматики хореография и танец явно должны стать все более интересны академическим кругам, особенно когда их влияние на современную культуру становится все популярнее. Надеюсь, эти истории о мужчинах и женщинах из области соматического обучения и терапии, расширивших наш взгляд на здоровье, наводящих мосты между медицинским и интуитивным — научной и телесной мудростью — придадут силы ищущим. Мне интересно, насколько уникальным был каждый из этих людей, интересно, что двадцатый век созрел для такого количества отдельных личностей, которые независимо друг от друга погрузились в настолько похожие поиски. Это для меня пример креативности в действии. Рассвет области соматического обучения кажется, хорошо вписывается в параметры «креативности»: рождение новаторской идеи или феномена благодаря человеку (людям), взаимодействие с культурой, где есть область экспертов, которое признает, проблематизирует и продвигает его (Csikszentmihalyi, 1996). Это поле экспертов в соматическом образовании и танце только сейчас может считаться полностью сформировавшимся. У нас есть мировая культура, которая созрела за последние сто лет благодаря продолжающим рождаться креативным личностям, вовлеченным в соматическую осознанность. Танцор двадцать первого века готов к тому, чтобы быть креативным, глубоко осознанным, поддерживающим креативную и осознанную культуру и щедро способствующим соматическим стипендиям. Поскольку соматика и танец разделяют невыразимые черты, наша задача — добавить к каноническим методам исследования и опубликованным работам новые, которые могут говорить об этой неуловимой области. Каким же выдающимся и наделенным даром предвидения был Фельденкрайз, назвавший свою последнюю книгу «Неуловимое очевидное» (TheElusiveObvious) (1989). Человеческая природа, тело, ощущение жизни – такие очевидные и в то же время неуловимые для восприятия вещи. Танец и Соматическое обучение стоят перед общей задачей: изучить, пробудить и даже канонизировать «неуловимое очевидное» и ту глубину знаний, которая содержится в каждой области, отдельно и вместе, вынести из рядов «мимолетных моментов» и добавить в ряды «Креативного» с большой буквы «К» по Чиксентмихайи. Критическую роль в этом процессе будут играть журналы, публикующие исследования о соматическом движении и дискурсе, подобные этому.

Сноски

1. Эта статья основана на структурированных интервью, личном опыте обучения и обзоре литературы в опубликованных и неопубликованных манускриптах, а также на записях из сети Интернет. 2. Эта вторая тема будет развиваться в последующем документе,Part2. Part2 задается вопросом о признании культурных корней внутри педагогического процесса соматического обучения и утверждает, что голос профессионалов в области танца, особенно женщин, в этой области дополняет целостную парадигму, вдохновляя на выражение эмоций, а в некоторых случаях и на активные действия. 3. Если это было необходимо, разыскивался директор школы, близкий родственник или коллега. 4. «Я, которое движется» („The Self that Moves“) – название курса, который я посещала в колледже в 1974 году с аналитиками движения по системе БартениеффТарой Степенберг и Дианой Леви, где использованы инструменты Анализа движения Лабана для личного исследования. 5. В дополнение к этому, доктор философии Джеймс Спира работал в 1988 году над тем, чтобы объединить эту область под общим названием Двигательная Терапия и основал профессиональную ассоциацию IMTA, которая позже стала называться ISMETA (Международная Ассоциация Соматического Движения и Терапии). 6. The International Somatic Movement Education and Therapy Association рассматривает и утверждает программы подготовки педагогов и регистрирует отдельных профессионалов, соответствующих определенным критериям, включая минимальное время обучения — 500 часов. www.ISMETA.Org 7. Анализ паттернов движения; Анализ почерка движения; Профиль действия; Профиль движения, Кестенберг 8. У Лабана было трое детей с Сюзанной Перроте, одной из выдающихся педагогов Далькроза. 10. Интересно отметить, что GAE стала первой соматической дисциплиной, признанной Всемирной организацией здравоохранения (в 1987) как разновидность заботы о здоровье (сейчас обозначаемая как Комплементарная и альтернативная медицина – CAM (Chrisman 1). 11. Агнес де Милль позже заявит, что Грэм не находилась под влиянием Лабана в своих исследованиях самовыражения через новые подходы в танце (GrahamCoProgrammenotes 1998).

Ссылка на оригинал статьи

Информация об авторе

Martha Eddy, CMA, RSMT, Ed.D. is Director of the Dynamic Embodiment Somatic Movement Therapy Training (DE-SMTT) affiliated with Moving On Center (www. MovingOnCenter.org) and in partnership with the State University of New York – Empire State College (www.ESC.edu/MALS), housed at the Center for Kinesthetic Education (www.WellnessCKE.net) in New York City. CKE provides somatic move- ment sessions to individuals of ALL ages and professional consulting to schools, hospitals, and community centers in the use of movement and kinesthetic aware- ness in education, health, and creative endeavors.