Танцевальный зал. Дети повторяют комбинацию. Я внимательно смотрю на них. Делаю замечания. Скоро им показывать этот номер зрителям. Музыку можно назвать зажигательной. Перед началом постановочного процесса мы с детьми обсуждали, о чём будет номер, что хотим донести зрителю. Говорили о легкости, веселье, радости. Даже восторге в кульминации. Но сейчас они, кажется, всё забыли. Может быть, на время: комбинации еще не отточены, напрягаются, когда вспоминают, куда бежать в следующем рисунке.
Я оказываюсь перед выбором. Сказать «Улыбайтесь»? Чтобы лицо привыкало работать, мимические мышцы включались. Чтобы они осознавали, что происходит с их лицом. И привыкали натягивать на себя эту маску, это подобие улыбки, скорее напоминающее оскал. «Но ведь это Мейерхольд! От внешнему — к внутреннему! Такой подход работает! Имеет основания! Они ведь не видят своих лиц, если я им не напомню, не скажу это самое «Улыбайтесь!», сами они дойдут до этого очень нескоро! Если вообще дойдут…»
Тревожно, суетливо, волнительно и страшно сделать ошибку, не научить вовремя. Не вложить такой важный навык — улыбаться, когда это необходимо. И как они будут выглядеть рядом с другими, наученными улыбаться детьми?
Делаю паузу, выключаю музыку. Мы садимся в круг и начинаем говорить, вспоминать, о чем этот танец для нас. Что мы хотим выразить в начале, в середине, конце миниатюры? Встаём и снова прогоняем номер. Кто-то из детей ожил, включился (заулыбался!). Кто-то нет, по-прежнему сосредоточенное лицо, пустой взгляд, всё внимание — на движениях.
На сегодня урок окончен. На улице встречаю лица взрослых, пожилых и молодых. Почти никто из них не улыбается. Разве что та парочка, на другой стороне дороги. Остальные имеют отстраненный или встревоженный вид. На минуту задумываюсь о том, как было бы здорово, если бы в нашей повседневности было больше улыбок. Если бы люди больше друг другу улыбались…. Стоп. Вообще-то нет. Я хотела бы, чтобы люди чаще улыбались и радовались МНЕ. И прохожие, и дети, которых я учу. Мне было бы так приятно, если бы увидев меня, они почаще улыбались. Но почему-то мне никогда не приходит в голову говорить коллегам, друзьям или родным это самое «Улыбайся!». Почему же я считаю это возможным в танцевальном зале?
Мне кажется, тут лежит водораздел. С этого всё начинается. Мой выбор — именно здесь. Если мне хочется привнести радость и легкость, я могу пошутить, насмешить, и улыбки будут НАСТОЯЩИМИ, живыми, пусть и неподвластными мне. Дети обожают улыбаться и хихикать! Если они серьезны, скорее всего, у них есть веские причины для этого. А могу всё же сказать «Улыбайтесь!» И — самое страшное — они меня послушают и будут улыбаться. Потому что верят мне, верят, что я знаю, что делаю. Что я учу их танцу и радости. Что это не просто моя прихоть. Или прихоть жюри на конкурсе, родителей и других взрослых. Они поверят, что эта улыбочная маска — то, что нужно, что это правильно и даже обязательно.
Сегодня я выбираю промолчать. Уважать их право выбирать, что будет выражать их лицо, какую эмоцию проживать. Их право улыбаться или быть серьезными. Сомнения и тревоги всё еще со мной. И всё-таки. Так много раз в своей жизни они услышат о том, что должны чувствовать или выражать в тех или иных ситуациях. И мне так хочется оставить танец местом свободы, а не театром масок.
Следующее занятие мы начнем с того, что сядем в круг. И поговорим обо всём этом. И, скорее всего, в этом кругу мы будем очень много улыбаться.
Ольга Белошицкая